Память меркурия. Память Меркурия: "Крен, панику, холод плота - забыть не могу". Полное водоизмещение, тонн

В списках «Энциклопедии Черноморского флота» версия 1.0 по каким-то причинам отсутствуют несколько, на мой взгляд, уникальных военных кораблей. Из ее корабельных списков таинственно исчезли два броненосца береговой обороны «Вице-адмирал Попов » и «Новгород ». Среди «пропавших кораблей» числится и крейсер 1 ранга «Память Меркурия », который в других справочниках идет в списке крейсеров под № 1.

Вообще крейсеру «Память Меркурия » повезло мало - его служба меркла на фоне судьбы следующего однотипного корабля «Коминтерн» - первым крейсером советского флота на Черном море. Однако волей судьбы «Память Меркурия » неоднократно оказывался в центре исторических событий, замалчиваемых ранее с идеологической точки зрения. Термин «крейсер » происходит от голландского слова «крейц» - крест. Оно возникло как обозначение кораблей пиратов, корсаров, каперов, ожидавших свою добычу на пересечении курсов. Есть и другое толкование слова «крейсер» от немецкого слова «kruisen», означающее - длительное плавания по морю.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 года вооруженные пароходы Русского общества пароходства и торговли в составе «Веста », «Владимир », «Эльбрус » и «Аргонавт » не только парализовали действия преимущественного турецкого флота, но и нанесли ему существенный вред. Эти события убедили командование в необходимости создания крейсерского флота как адекватного ответа на угрозы западных держав, пытавшихся лишить Россию тех преимуществ, которые она могла бы получить в результате победоносной войны. И именно обеспечение резерва из таких кораблей возложили на Добровольный флот, созданный весной 1878 года на добровольные пожертвования. На собранные к середине того же года 2 миллиона рублей были приобретены в Германии три первых парохода, которые получили названия: «Россия », «Петербург » и «Москва ». Следующими судами, приобретенными за рубежом стали пароходы «Ярославль », «Владимир » и «Владивосток ».

Однако отличие «Ярославль » от других кораблей-добровольцев заключалась в том, что основой технического задания на его проектирование стало малореальное требование двойного назначения: «торговец» - в мирное время и полноценный крейсер - в военный период.

Крейсер «Ярославль» спущенный на воду 10 мая 1880 года имел следующие характеристики:

Водоизмещение - 3080 тонн;

Длина - 90 м;

Ширина - 12.4 м;

Осадка - 5,1 м;

Скорость хода - 16,5 узлов;

Дальность плавания - 3600 миль;

Силовая установка - одна горизонтальная машина прямого расширения 2950 .л.с.;

Площадь парусов - 1480 кв. м;

Экипаж - 343 человека;

Вооружение:

Орудия 152 мм - 6;

Орудия 107 мм - 4;

Орудия 47 мм - 2;

Орудия 37 мм - 4;

Мортира 229 мм - 1;

Крейсер «Ярославль » имел корпус, полностью изготовленный из металла, со стальными мачтами. Благодаря преимущественному применению стали удалось значительно облегчить корпус корабля. Его масса, включая деревянные детали, оборудование, мачты и оснастка, составляла лишь 45 процентов водоизмещения, 400 тонн уделялось на машины и котлы с водой, 120 - на артиллерию с комплектом боезапаса; полный запас угля - 1000 тонн, то есть почти 30 процентов водоизмещения.

Шесть котлов высокого давления и главная паровая трех цилиндровая машина горизонтального типа мощностью 2950 л.с. обеспечивали скорость 14 узлов. С этой скоростью корабль мог пройти под парами до 6700 миль, а со скоростью 10 узлов - 14800 миль. Площадь парусов на трех железных мачтах составляла 1480 кв. м.

Предусматривал разделение артиллерии на две группы: носовую, включавшую 152 мм пушку для ведения огня при погоне, и кормовую, предназначенную для стрельбы по противнику. В ее состав входили две 152 мм мортиры, установленные на кормовых спонсонах у бизань-мачты, и 203 мм пушка на платформе, поднимаясь, обеспечивала круговой обстрел. Для всех орудий предусматривались соответствующие подкрепления корпуса.

крейсер «Память Меркурия» фото

152 мм корабельная пушка на поворотном станке образца 1877 года

Пароход «Ярославль », предназначавшийся для сугубо военных целей и имеющий достаточно мощную машину при ограниченных объемах трюмов, не приносил прибыли в период коммерческих рейсов. Поэтому его пришлось поставить на консервацию, однако вскоре Морское министерство согласилось купить корабль по контрактной стоимости. С 18 апреля 1882 года судно было зачислено в состав Черноморского флота как крейсер 1 ранга и было переименовано в «Память Меркурия», переняв название от деревянного винтового корвета, который был исключен из списков.

На установили менее тяжелую, чем предполагалось по проекту, но более скорострельную артиллерию. Шесть 152 мм дальнобойных 28-калиберних и четыре 107 мм пушки на поворотных станках, 44 мм скорострельных пушки системы Энгстрема, две 37 мм револьверные пушки Гочкисса и 26,4 мм картечницу Пальмкранца. Минно-торпедное вооружение включало четыре поворотных однотрубных аппарата, установленных на станках, подобных пушечным, и до 180 мин заграждения, которые хранились в переоборудованных трюмах.

«Память Меркурия » оказался единственным крейсером, а также наиболее быстроходным и наиболее мощным среди мореходных кораблей Черноморского флота. Он стал флагманским кораблем отряда миноносцев, которые из-за отсутствия мореходных броненосцев были главными силами флота. Одним словом корабль получился довольно удачным. По свидетельству современников, новый крейсер был красивым, что обусловило любовь к нему многочисленных поклонников российского флота. Достаточно комфортабельный для военного корабля крейсер полюбился и членам императорской семьи, которые неоднократно на нем бывали.

Наряду с выполнением придворных функций крейсер нос и обычную военно-морскую службу. В 1886 году «Память Меркурия» вместе с прибывшим из Средиземного моря крейсером «Забияка » участвовал в походе в болгарский порт Варна.

Уже в 1887 году был подвержен масштабной модернизации с заменой котлов, настила палуб, установки дополнительных цистерн для пресной воды и расширения штурманской рубки, которая была обусловлена той ролью, которую отводило русское командование этому кораблю в своих планах. В середине 90-х годов XIX века высшее руководство империи пришло к выводу, что международная обстановка способствовала достижению главной стратегической цели - овладению проливами. Предусматривалось, подавив береговые батареи турок сосредоточенным огнем броненосцев, высадить тридцати тысячный десантный корпус для захвата Константинополя. Основным препятствием был английский флот, который мог угрожать российским берегам. Чтобы избежать этого, планировалось блокировать проливы активными заграждениями с помощью специальных сферических мин. От этого минирования, собственно и зависел весь успех операции.

Крейсеру «Память Меркурия » уделялась решающая роль. Существовало два варианта ее осуществления. Согласно первому крейсер, прикрываясь огнем из броненосцев, прорывался через Босфор вместе с другими пароходами, каждый из которых мог принимать по 300 мин. Они должны будут заминировать вход в Босфор со стороны Мраморного моря. Это исключало бы противодействие англо-турецкого флота и позволяло свободно маневрировать русским кораблям. Второй вариант операции предполагал минирование пролива Дарданеллы со стороны Средиземного моря. Для этого должны были снова разоружить и вернуть Добровольному флоту. Восстановив свой «псевдо-торговый» статус, «Ярославль » получал право прохода в Средиземное море. А во время «Ч» корабль должен принять мины, которые заранее были бы доставлены в порты союзной Греции, и «завалить» ими пролив. Мины предполагалось ставить в пределах досягаемости турецких береговых батарей на глубине течения, направленной из Средиземного моря в Мраморное море. Однако планы по овладению Проливами в 1895-1897 годах, так и остались неосуществленными, несмотря на реальную возможность их осуществления.

После непродолжительной кампании 1894 года крейсер «Память Меркурия » был поставлен в севастопольский док для установки первого в российском флоте подводного траверсного торпедного аппарата. Будущие испытания должны были показать рациональность применения таких аппаратов на строящихся броненосцах и крейсерах.

Выбор для испытаний не случайно упал на крейсер «Память Меркурия » - он как быстроходный из крупных кораблей позволял провести стрельбу на скоростях до 16 узлов. Кроме того, он имел вместительный трюм для размещения громоздкого торпедного аппарата.

Испытания, проводившиеся специальной комиссией, продолжались с перерывами весь весенне-летний период 1895 года. 156 выстрелов, сделанных в различных условиях одновременно с проверкой и отработкой нововведений и усовершенствований, показали надежность действия всей конструкции. Из-за того, что такие аппараты предполагалось установить на новых броненосцах, способных дать 16-узловой ход, испытания необходимо было провести и на этой скорости. Поэтому подводную часть крейсера заново покрасили в доке, а затем предельно разгрузили перед выходом в море, оставив в ямах всего 33 тонн угля. К тому же помощь машине также обеспечивали поставленные паруса. Успех ходовых испытаний ознаменовал решение о заказе первых аппаратов для черноморских кораблей «Три Святителя » и «Ростислав » и балтийских типа «Петропавловск ».

За всю военно-морскую службу крейсера «Память Меркурия », кораблю только раз пришлось стрелять в реального противника. Во время подавления восстания лейтенанта Шмидта 15 ноября 1905 года вместе с канонерской лодкой «Терец » крейсер расстрелял мятежный миноносец «Свирепый », пытавшийся атаковать верных присяге корабли, а затем начал стрелять и по крейсеру «Очаков ». Соответствующим огнем мятежникам удалось нанести повреждения рангоута крейсера.

С 1906 года разоруженный крейсер использовался в качестве плавучей тюрьмы - на нем содержались участники восстаний на флоте. Из списков флота корабль был исключен в 1907 году, став при этом просто судном «Меркурий ».

В годы Первой мировой войны корабль использовался как блокшив № 9, на котором размещались штаб и база минной бригады Черноморского флота. В смутные времена гражданской войны бывший крейсер несколько раз переходил из рук в руки. А в 1932 году старый корабль был передан для утилизации в отдел фондового имущества.

Единственный быстроходный крейсер из всех больших кораблей на Черном море - «Память Меркурия », до вступления в строй броненосца «Екатерина II », оставался наиболее мощным кораблем Черноморского флота. Более того, он вообще был единственным кораблем, способным к серьезным крейсерским операциям в регионе.

Справка - в русском и советском флотах было несколько кораблей, носивших имя «Память Меркурия». Это были винтовой корвет 1863 года постройки, броне палубный крейсер 1901 года постройки и гидрографическое судно 1968 года постройки «Память Меркурия», затонувшее в Черном море в 2001 году с грузом дешевых турецких товаров. Во время этой трагедии были человеческие жертвы.

Крейсеры типа «Богатырь» считаются одними из самых удачных бронепалубных крейсеров начала ХХ века. Изначально они строились для проведения рейдерских операций на удаленных коммуникациях Британской империи (в союзе с германскими военно-морскими силами), но, по иронии судьбы, были вынуждены воевать на замкнутых пространствах Балтики и Чёрного моря против германского и турецкого флотов

К концу XIX века ведущие военно-морские державы пришли к выводу о необходимости наличия в составе флота крейсеров – кораблей, способных уничтожать вражеские транспортные суда, а также нести эскадренную службу. По мнению морских теоретиков, флот нуждался в крейсерах трёх типов:

больших крейсерах (в более поздних источниках фигурируют как «тяжёлые» или «броненосные»), предназначенных для действий на океанских коммуникациях;
средних крейсерах (в более поздних источниках фигурируют как «лёгкие» или «бронепалубные»), действующих недалеко от собственных военно-морских баз;
малых крейсерах (в более поздних источниках фигурируют как «вспомогательные» или «авизо») – быстроходных кораблях, предназначенных для разведки при эскадрах линейных сил.

Военно-морская доктрина Российской империи в целом соответствовала мировым тенденциям. Так, введённая в 1892 году классификация предусматривала наличие в составе флота крейсеров 1-го (разделялись на броненосные и бронепалубные крейсеры) и 2-го рангов. Кораблестроительные программы, принятые в России в 1896 и 1898–1904 годах, предусматривали строительство двадцати крейсеров всех типов для Балтийского флота и двух крейсеров для Черноморского флота. Основная часть крейсеров Балтийского флота предназначалась для создаваемой в его составе эскадры Тихого океана (c 12 мая 1904 года – 1-я эскадра флота Тихого океана). Морское министерство получило необходимые средства, но израсходовало их довольно нерационально, построив в итоге всего восемнадцать крейсеров. Срыву программы в немалой степени способствовал Морской технический комитет (МТК). В результате постоянного изменения его требований к тактико-техническим характеристикам новых кораблей флот в итоге получил шесть броненосных крейсеров полным водоизмещением 11 000–15 000 тонн четырёх различных типов, девять бронепалубных крейсеров полным водоизмещением 7000–8000 тонн четырёх различных типов и четыре бронепалубных крейсера полным водоизмещением 3000 тонн трёх различных типов.

Увеличение количества строившихся бронепалубных крейсеров за счёт уменьшения количества броненосных принято связывать с курсом Морского министерства на отказ от планировавшейся ранее крейсерской войны против Британской империи в пользу плана создания броненосной эскадры, которая превосходила бы по силам японский флот. Появление бронепалубных крейсеров водоизмещением 3000 тонн, оптимально приспособленных для действий на японских торговых путях, приближенных к российским военно-морским базам, вполне соответствует этому предположению. А вот появление более крупных (так называемых «7000-тонных») крейсеров в антияпонскую доктрину не вписывается – корабли, вооружённые 152-мм орудиями, были слишком мощными для борьбы с японскими крейсерами 2-го ранга и слишком слабыми для борьбы с башенными броненосными крейсерами, вооружёнными 203-мм орудиями. Появление 7000-тонных бронепалубных крейсеров явилось скорее следствием многочисленных компромиссов, направленных на создание универсального крейсера для борьбы с любым потенциальным противником, чем до конца осмысленным и просчитанным решением. Подобные попытки создать «идеальное оружие», как правило, завершаются напрасной тратой времени и ресурсов, но, к счастью, наибольшей серией среди 7000-тонных крейсеров были построены определённо самые совершенные крейсеры типа «Богатырь», в известной мере опередившие своё время и предвосхитившие появление в 30-х годах башенных крейсеров так называемого «вашингтонского» типа.

Тактико-технические характеристики

Подготовленная к 13 апреля 1898 года окончательная редакция «Программы для крейсера в 6000 тонн водоизмещения» сформулировала основные требования к кораблю:

водоизмещение – 6000 тонн;
дальность плавания – порядка 4000 миль при скорости в 10 узлов;
скорость хода – не менее 23 узлов;
использование в качестве основного артиллерийского вооружения 152-мм пушек Канэ с длиной ствола в 45 калибров (способ размещения орудий не регламентировался);
бронирование палубы и боевой рубки.

Интересно, что первые корабли нового типа были заложены ещё в мае 1897 года – почти за год до принятия окончательной редакции «Программы». По причине управленческой неразберихи (русские адмиралы так и не смогли окончательно согласовать требования к новому типу крейсеров) и сжатых сроков строительства, вынудивших обращаться к различным судостроительным компаниям, императорский флот, как упоминалось ранее, получил девять бронепалубных крейсеров четырёх различных типов.

Бронепалубные крейсеры, построенные по «Программе для крейсера в 6000 тонн водоизмещения»

Тип крейсера	«Паллада»	«Варяг»	«Аскольд»	«Богатырь»
Разработчик проекта	Балтийский завод (Россия)	William Cramp and Sons (Филадельфия, США)	Germaniawerft (Киль, Германия)	Vulcan A.G. (Штеттин, Германия)
Дата закладки головного корабля
Количество построенных кораблей
Полное водоизмещение, тонн
Скорость хода, узлов
Дальность плавания	3700 миль при скорости 10 узлов	4280 миль при скорости 10 узлов	4100 миль при скорости 10 узлов	4900 миль при скорости 10 узлов
Размещение орудий главного калибра	Открытые палубные установки	Открытые палубные установки	Щитовые палубные установки	Башенные, казематные и щитовые палубные установки

Схема крейсера «Память Меркурия» по состоянию на 1907 год

Строительство крейсеров типа «Богатырь» осуществлялось четырьмя различными верфями (одной германской и тремя российскими).

Корпус крейсера «Витязь», заложенного в 1900 году (дата торжественной закладки – 4 июня 1901 года) на верфи «Галерный остров» в Санкт-Петербурге, был уничтожен мощным пожаром 13 июня 1901 года, что привело к необходимости закладки вместо него крейсера «Олег». Крейсеры «Богатырь» и «Олег» строились для Балтийского флота, а «Кагул» и «Очаков» – для Черноморского флота.

Конструкция

Крейсеры типа «Богатырь» имели трёхтрубный силуэт с короткими полубаком и полуютом. Конструктивно корабли российской постройки несколько отличались от головного крейсера, что было вызвано причинами как объективного (в процессе строительства была изменена номенклатура вооружений), так и субъективного характера (как ни странно это звучит с точки зрения современных реалий, но в начале ХХ века отсутствовало такое понятие как внутренняя спецификация проекта, и детали, произведённые различными подрядчиками, существенно отличались друг от друга). Видимым отличием «черноморских» крейсеров от «балтийских» являлась плавная линия форштевня без утолщения в его средней части.

Крейсер «Память Меркурия» (до 25.03.1907 – «Кагул»), 1917 год
Источник: ru.wikipedia.org

Крейсер «Очаков» у достроечной стенки. Севастополь, 1905 год
Источник: ru.wikipedia.org

Вооружение

Первоначально при строительстве бронепалубных крейсеров МТК предполагал установку:

артиллерии основного калибра (носового и кормового 203-мм и бортовых 152-мм орудий);
47- и 75-мм «противоминных» орудий;
37- и 47-мм шлюпочных орудий Гочкиса;
двух надводных (курсового и кормового) и двух подводных 381-мм торпедных аппаратов.

Однако генерал-адмирал Российского флота Великий князь Алексей Александрович приказал унифицировать орудия главного калибра, заменив 203-мм пушки на 152-мм. Идеологом этого решения являлся авторитетный флотский артиллерист Н. В. Пестич, полагавший, что «град снарядов из 152-мм пушек нанесёт врагу больший урон, чем меньшее число попаданий из 203-мм и других более крупных пушек» . В итоге крейсеры типа «Богатырь» получили по двенадцать 152-мм пушек Канэ с длиной ствола в 45 калибров (четыре – в двухорудийных носовой и кормовой башнях, четыре – в казематах на верхней палубе (побортно от обеих мачт) и четыре – в спонсонах в центральной части корабля) с общим боекомплектом в «2160 раздельных патронов» .

Кормовая 152-мм башня крейсера «Очаков»
Источник: nashflot.ru

Отказ от 203-мм орудий часто критикуется специалистами, ссылающимися на мнение командира крейсера «Кагул» капитана 1-го ранга С. С. Погуляева, который во время Первой мировой войны настаивал на замене двухорудийных 152-мм башен на одноорудийные 203-мм. По мнению Погуляева, после таких изменений « встреча крейсера даже с «Гебеном» (имеется в виду германский линейный крейсер Geben – прим. автора.) не будет иметь того обидного, тяжёлого характера полной беззащитности, на какую обречён корабль, вооружённый только шестидюймовыми орудиями» . В известной степени можно согласиться с обеими точками зрения. С одной стороны, Пестич был прав, поскольку опыт русско-японской войны показал, что корректировку огня можно вести только при залпе не менее чем из четырёх орудий, что делало два 203-мм орудия «Богатыря» пригодными для стрельбы лишь при преследовании или отрыве от противника и исключало их использование при бортовом залпе. С другой стороны, прав Погуляев, так как уже в ходе Первой мировой войны выяснилось, что вести залповую стрельбу совместно (централизованно) башенными и палубными орудиями невозможно по следующим причинам:

разная скорострельность башенных и казематных орудий вследствие различия способов их наводки;
более сложная корректировка стрельбы башен из-за вызванного их проворачиванием рассеивания снарядов;
различие поправок при управлении стрельбой из-за использования прицелов разных типов;
разная дальность стрельбы при огне на поражение из-за неприспособленности башенных элеваторов к подаче снарядов с баллистическими наконечниками.

Практически неосуществимым оказалось и чередование прицельных залпов башенных орудий с залпами палубных орудий – башни требовали проверочных залпов, и для них был необходим специальный управляющий стрельбой. В итоге носовая и кормовая башни использовались только при преследовании или отрыве от противника (в таких случаях предпочтительным было бы наличие более мощных 203-мм орудий). Таким образом, можно сказать, что теоретически верная идея Пестича была неверно реализована на практике. Не меньше нареканий вызвала и противоминная артиллерия, состоявшая из двенадцати 75-мм орудий Канэ с длиной ствола в 50 калибров (восемь – на уровне верхней палубы, четыре – над казематами) с общим боекомплектом в «3600 унитарных патронов» и шести 47-мм орудий Гочкиса. Ярким примером низкой эффективности 75-мм орудий является попытка расстрела русскими крейсерами турецких лайб у порта Ризэ во время Первой мировой войны. После двадцати восьми безрезультатных выстрелов (согласно отчёту, 75-мм снаряды, попадавшие в воду у ватерлинии, не разрывались, а рикошетировали и разрывались на берегу) лайбы были уничтожены из 152-мм орудий. Кроме вышеупомянутых орудий, крейсеры получили по два 37- и 47-мм шлюпочных орудия Гочкиса.

Попытки изменить артиллерийское вооружение новых крейсеров начались буквально сразу после утверждения проекта. Из множества предложенных проектов следует выделить несколько наиболее примечательных. Так, уже 20 сентября 1899 года Балтийский завод представил проект, предусматривавший башенное размещение всех двенадцати 152-мм орудий. Такое решение позволяло существенно увеличить эффективность артиллерии главного калибра за счёт использования центральной наводки. Однако этот, безусловно, прогрессивный проект был отвергнут из-за невозможности своевременного изготовления необходимого количества башен. После русско-японской войны командир крейсера «Олег» капитан 1-го ранга Л. Ф. Добротворский предложил демонтировать четыре бортовых 152-мм и все 75-мм орудия, заменив казематные 152-мм орудия на американские 178-мм. Проект Добротворского также предусматривал бронирование казематов и установку 89-мм броневого пояса, что, по сути, превращало корабль из бронепалубного крейсера в броненосный. Морское министерство признало этот проект слишком радикальным, ограничившись более консервативными изменениями. На определенном этапе в качестве основного рассматривался проект А. А. Баженова о замене восьми 75-мм орудий на шесть 120-мм, что должно было увеличить огневую мощь корабля на 15%, но и эта идея не была реализована. В соответствии с записью в журнале МТК по артиллерии №13 от 21 сентября 1907 года, было признано, что «установка 120-мм пушек, действительно, могла бы усилить огонь крейсеров, но к несчастью, в запасе сейчас нет ни станков, ни орудий этого калибра, а изготовление их займёт значительное время. Поэтому правильнее будет вопрос о перевооружении этих крейсеров отложить на будущее, приурочив ко времени их капитального ремонта» . В итоге зимой 1913–14 годов на крейсере «Память Меркурия» (до 25.03.1907 – «Кагул») были демонтированы десять (по другим данным – восемь) 75-мм орудий, а количество 152-мм орудий увеличено до шестнадцати. В марте-апреле 1915 года подобную модернизацию прошёл и крейсер «Кагул» (до 25.03.1907 – «Очаков). В 1916 году было принято решение о замене всех 152-мм орудий на 130-мм с длиной ствола в 55 калибров. Фактически же до начала революции замену орудий успели произвести на всех крейсерах кроме «Памяти Меркурия». Помимо этого, в последние годы существования Российской империи развитие авиации породило вопрос о необходимости вооружения крейсеров зенитными орудиями, и в 1916 году «черноморские» крейсеры получили по два, а «балтийские» – по четыре 75-мм зенитных орудия Лендера.

Крейсер «Память Меркурия». Судя по наличию зенитного орудия, фото сделано не ранее 1916 года
Источник: forum.worldofwarships.ru

Первоначальный проект предполагал вооружение каждого крейсера двумя надводными и двумя подводными 381-мм торпедными аппаратами, однако в ноябре 1901 года Великий князь Алексей Александрович принял решение об отказе от установки на корабли водоизмещением до 10 000 тонн надводных торпедных аппаратов по соображениям безопасности. В результате этого на крейсерах «Олег», «Очаков» и «Кагул» были установлены лишь по два подводных торпедных аппарата калибра 381 мм.

Бронирование

В отличие от многих своих «современников», бронепалубные крейсеры типа «Богатырь» получили весьма серьёзное бронирование (по проекту масса брони составляла 765 тонн или около 11% от водоизмещения корабля). Толщина броневой палубы достигала 35 мм в плоской части и 53 мм на скосах, а над машинным и котельным отделениями она была усилена до 70 мм. В ряде источников утверждается, что толщина скосов на «черноморских» крейсерах достигала 95 мм, но, вероятнее всего, речь идёт о броне в области машинного и котельного отделений. Над машинами располагался броневой купол толщиной 32–83 мм. Башни главного калибра имели толщину стенок 89–127 мм и крыши – 25 мм. Бронирование казематов составляло 20–80 мм, подачи – 63–76 мм, барбетов – 75 мм, орудийных щитов – 25 мм. Боевая рубка, связанная с подпалубными помещениями шахтой с 37-мм броней, имела 140-мм стены и 25-мм крышу. Вдоль ватерлинии были оборудованы коффердамы, заполненные целлюлозой, быстро разбухающей при проникновении воды. По замыслу инженеров, водонепроницаемые переборки и горизонтальные платформы должны были обеспечить кораблю плавучесть и остойчивость.

Крейсер «Кагул» (до 25.03.1907 – «Очаков»)
Источник: tsushima.su

Показательными в плане оценки броневой защиты корабля и его живучести являются результаты обстрела крейсера «Очаков» 15 ноября 1905 года корабельной и береговой артиллерией во время подавления восстания, вспыхнувшего на его борту. Всего в корабле отмечено 63 пробоины, особенно много повреждений появилось на уровне средней и батарейной палуб – здесь разрывами снарядов крепостной артиллерии, бившей по ватерлинии, разворотило правый борт в четырнадцати местах. Во многих местах была сорвана промежуточная палуба, разбиты бортовые коффердамы, пробиты шахты подачи снарядов и трубы для погрузки угля, разрушено множество помещений. Так, 280-мм снаряд, взорвавшийся в запасной угольной яме на скосе броневой палубы, сорвал с заклёпок и разворотил находившуюся над ней промежуточную палубу на протяжении десяти шпаций. Однако значительная часть снарядов так и не пробила палубу, а в машинном отделении отмечено всего два повреждения:

254-мм снаряд с броненосца «Ростислав» попал в левый борт между броневой и промежуточной палубами, пробив наружную обшивку, коффердам, наклонную броню и сам броневой настил палубы толщиной 70 мм;
152-мм снаряд пробил наружную обшивку между броневой и промежуточной палубами и прошёл через бортовой коффердам и гласис машинного люка толщиной 85 мм.

Расстрел «Очакова» доказал высокую устойчивость крейсеров типа «Богатырь» к артиллерийскому огню. «Очаков», перенёсший взрывы 152-мм снарядов в кормовом артиллерийском погребе и выгоревший практически дотла, сохранил остойчивость и плавучесть. Менее надёжной оказалась подводная защита крейсеров: 17 июня 1919 года крейсер «Олег», обстреливавший восставшие форты «Красная Горка» и «Серая лошадь», затонул в течение двенадцати (по другим данным – пяти) минут после попадания единственной торпеды, выпущенной с английского торпедного катера СМВ-4.

Энергетическая установка

Создание энергетической установки сопровождалось серьёзным концептуальным спором: подрядчик (германская фирма Vulcan A.G.) предлагал оснастить крейсер котлами системы Никлосса, призванными обеспечить высокую скорость, а главный инспектор механической части Российского императорского флота генерал-лейтенант Николай Гаврилович Нозиков настаивал на использовании менее скоростных, но более надёжных котлов Бельвиля, допускавших использование даже забортной воды. Рассмотрев оба варианта, МТК приняла компромиссное решение – обязать использовать при проектировании энергетической установки крейсера «Богатырь» котлы Нормана. В окончательном варианте корабль получил критикуемую как за низкую надежность, так и за низкую скорость двухвальную энергетическую установку из двух вертикальных паровых машин тройного расширения и шестнадцати котлов Нормана суммарной мощностью 20 370 л. с. Критики надёжности этой установки ссылаются на неоднократные нарекания командиров крейсеров на работу котлов Нормана. Однако, не отрицая факт нареканий, к ним следует относиться критически. Так, в соответствии с рапортом старшего механика крейсера «Кагул» капитана 1-го ранга В. Г. Максименко от 28 января 1915 года, причиной снижения хода крейсера являлось:

«Во-первых, – использование угольных брикетов, которые не могут почитаться за хорошее для полных ходов топливо, во-вторых, – неблагополучное состояние котлов, значительная часть которых проработала без чистки вчетверо больший срок (до 1270 часов), чем положено, и, наконец, в-третьих, – падение мощности и повышенный расход пара из-за того, что в цилиндрах высокого давления лопнули (при 124 об/мин) поршневые кольца ».

В целом, проблемы с надёжностью энергетической установкой крейсеров типа «Богатырь» были вызваны скорее ненадлежащим уходом и плохим качеством топлива и воды, чем типом паровых котлов. Голословными представляются и заявления о низкой скорости крейсера из-за установки котлов Нормана вместо котлов Никлосса. Энергетическая установка крейсеров позволяла им развивать скорость до 24 узлов, тогда как оснащённый котлами Никлосса крейсер «Варяг» из-за частых поломок котлов на практике развивал скорость не более 23,75 узла вместо заявленных 26 узлов. Интересно, что самыми экономичными оказались вовсе не построенный в Германии «Богатырь», дальность хода которого при запасе угля в 1220 тонн составляла 4900 миль (при скорости в 10 узлов), не построенный в Петербурге «Олег» (те же 4900 миль, но с запасом угля 1100 тонн), а «черноморские» крейсеры (5320 миль при скорости в 10 узлов и запасе угля 1155 тонн).

Численность экипажа каждого из крейсеров типа «Богатырь» по проекту составляла 550 человек (в том числе, 30 офицеров).

Корабли типа «Богатырь» большинство специалистов считает одними из самых удачных бронепалубных крейсеров начала ХХ века. Однако сама идея использования крупных бронепалубных крейсеров оказалось ошибочной, так как во время Первой мировой войны флот нуждался в малых бронепалубных крейсерах водоизмещением около 3000 тонн и крупных броненосных крейсерах с башенными установками 203-мм орудий.

Боевая служба

При расчётах немецкие конструкторы исходили из предельного срока службы крейсеров типа «Богатырь» в двадцать лет (в соответствии с проектным заданием), но фактически «Очаков» и «Кагул» прослужили значительно больше, благополучно пережив три русские революции, гражданскую и Первую мировую войны («Кагул» успел принять участие и во Второй мировой войне). Наиболее ярким событием в истории этих кораблей стало Севастопольское восстание 1905 года, начавшееся 11 ноября во флотской дивизии и охватившее около 2000 матросов и солдат. Официальная советская историография посвятила этому восстанию массу произведений скорее пропагандистского, нежели исторического содержания, оставив в памяти читателей нерешительность возглавившего его лейтенанта Шмидта и рассказ о беспримерном мужестве экипажа крейсера «Очаков». При ближайшем рассмотрении картина событий оказывается не столь однозначной. В разгар восстания под контролем «революционных матросов», действовавших при полном попустительстве деморализованных офицеров, кроме недостроенного крейсера «Очаков» находились броненосец «Святой Пантелеймон», минный крейсер «Гридень», канонерская лодка «Уралец», минный заградитель «Буг», эсминцы «Свирепый», «Зоркий» и «Заветный», а также миноносцы №265, №268, №270. Неизвестно, чем завершилось бы восстание, если бы не выдержка и личное мужество генерала Меллер-Закомельского, сумевшего удержать под контролем единственный боеспособный броненосец Черноморского флота «Ростислав» и береговые батареи.

Само подавление восстания прошло, вопреки легендам, почти молниеносно. Судя по бортовому журналу броненосца «Ростислав», огонь по «Очакову» и «Свирепому» был открыт в 16 часов, а уже в 16 часов 25 минут в журнале была сделана запись: «Начался пожар на «Очакове», он прекратил бой, спустил боевой флаг и поднял белый» . Судя по тому же журналу, «Ростислав» выпустил четыре 254-мм (один залп) и восемь 152-мм снарядов (два залпа). По показаниям находившихся на «Очакове» плененных офицеров, крейсер сделал не более шести ответных выстрелов. На этом «мужественное» сопротивление «Очакова» завершилось. В ходе боя в корабль попало 63 снаряда, что привело к пожару, отсрочившему вступление крейсера в строй на три года. Вопреки мифу, крейсер «Кагул» не принимал участия в обстреле своего систершипа, а рождение этого мифа связано с переименованием крейсеров в 1907 году. В соответствии с указом императора Николая I, за особое мужество, проявленное бригом «Меркурий» в бою с турецкими кораблями в мае 1829 года, в составе Черноморского флота должен был постоянно находиться георгиевский (гвардейский) корабль «Память Меркурия». Формально текст указа гласил: «Когда бриг сей приходит в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, наименовав его «Меркурий», приписав к тому же экипажу, на который перенести и пожалованный флаг с вымпелом» . Но к началу ХХ века постройка парусного брига выглядела столь явным анахронизмом, что соблюдали не букву, а дух указа. В обстреле «Очакова» принимал участие не его систершип, а крейсер «Память Меркурия», заложенный ещё в 1883 году. После исключения старого крейсера из состава флота (это произошло 7 апреля 1907 года) его имя и георгиевский флаг 25 марта 1907 года (вероятно, речь идёт о дате по старому стилю) были переданы боеспособному крейсеру «Кагул», и тогда же достраивавшийся крейсер «Очаков» был переименован в «Кагул». В советской историографии это обычно трактуют как своеобразную месть царизма, запоздавшую на полтора года, но, вероятно, переименование было связано с желанием оставить в составе флота корабль, названный в честь фрегата «Кагул», отличившегося в Синопском сражении . К началу Первой мировой войны оба этих корабля входили в состав полубригады крейсеров, подчинявшейся командиру минной дивизии Черноморского флота.

«Память Меркурия» до 9 апреля 1883 г. - «Ярославль» с 25 марта 1907 г. - «Меркурий» с 28 октября 1915 г. - «Блокшив № 9»

Крейсер «Память Меркурия» в Севастополе на рейде
Служба:	Россия Россия СССР СССР
Класс и тип судна	Парусно-винтовой крейсер
Изготовитель	«Форже э Шантье Медитеране» (фр.) русск. Тулон
Заказан к постройке	5 мая 1879 г.
Спущен на воду	10 мая 1880 г.
Выведен из состава флота	9 марта 1932 г.
Статус	Разобран на металл 20 сентября 1939 г.
Основные характеристики
Водоизмещение	2997 т
Длина	90,0 м
Ширина	12,5 м
Осадка	6,0 м
Мощность	2450 л. с.
Скорость хода	16,5 узла
Дальность плавания	14 800 морских миль
Вооружение
Артиллерия	6 × 152-мм, 4 × 107-мм, 1 × 44-мм, 2 × 37-мм, 1 × 25,4-мм
Минно-торпедное вооружение	4 подводных 381-мм торпедных аппарата 180 мин заграждения

«Ярославль» , с 9 апреля 1883 года «Память Меркурия» , с 25 марта 1907 года «Меркурий» , с 28 октября 1915 года блокшив № 9 , с 25 декабря 1922 года «Меркурий» - парусно-винтовой крейсер Российского императорского флота , изначально строившийся как вооруженный пароход и служивший на Чёрном море.

История

В связи с кризисом англо-русских отношений в 1878-1879 годах, для пополнения созданного Добровольного флота было разработано задание на проектирование корабля специальной постройки, который в случае войны должен был стать рейдером (крейсером). Предполагалось построить судно водоизмещением около 3200 тонн при мощности механизмов 2500 л. с., которое должно было иметь скорость 14 узлов с возможностью форсированния до 15 узлов в течение шести часов. Проект предусматривал установку двух 178-мм и четырёх 107-мм орудий и одной 229-мм мортиры. Запас угля рассчитывался на 30-дневный переход полным ходом.

В соответствии с данным заданием 5 мая 1879 года Добровольный флот заказал французской верфи «Форже э Шантье Медитеране» (фр.) русск. , расположенной в Тулоне , строительство парохода стоимостью 2,5 млн франков со сроком готовности через 14 месяцев. Судно под названием «Ярославль» было заложено летом 1879 года, наблюдающий корабельный инженер А. П. Торопов, спущено на воду 10 мая 1880 года.

Судно представляло собой стальной одновинтовой трехмачтовый пароход, с железными мачтами и парусным вооружением барка площадью 1480 м², водоизмещением 2997 тонн. Размеры судна составляли: длина - 90,0 м, ширина - 12,5 м, осадка - 6,0 м. Главная машина мощностью 2450 л. с. (форсированная - 2950 л. с.) должна была обеспечить скорость при неполной нагрузке в 16,5 узла, при полном запасе угля - 14 узлов. С этой скоростью корабль должен был пройти под парами 6400 - 6700 миль, а со скоростью 10 узлов - 14 800 миль. Артиллерийское вооружение по новому проекту должно было состоять из пяти 152-мм и одного 203-мм орудий. Благодаря преимущественному применению стали при строительстве, корпус корабля был значительно облегчен, что позволило увеличить запас угля до 1000 тонн, что составляло 30 % водоизмещения.

10 сентября 1880 года пароход под коммерческим флагом с грузом угля для судов Добровольного флота вышел в Одессу, беспрепятственно пройдя Черноморские проливы. Первоначально пароход попытались использовать в коммерческих целях, но изначально построенный для военных целей со слишком мощной и громоздкой энергетической установкой и ограниченной вместимости трюмов он был нерентабельным и приносил убытки. Пароход поставили в консервацию, а затем Морское министерство выкупило его по контрактной стоимости за миллион рублей. 18 апреля 1882 года пароход «Ярославль» в качестве крейсера был зачислен в состав Черноморского флота, а 9 апреля 1883 года переименован в «Память Меркурия».

На крейсере установили менее тяжелую, чем предусматривалось проектом, но более скорострельную артиллерию: шесть 152-мм орудий с длиной ствола в 28 калибров, четыре 107-мм орудия на поворотных станках, 44-мм скорострельную пушку системы Энгстрема, две 37-мм револьверные пушки Гочкиса и 25,4-мм картечницу Пальмкранца. Минно-торпедное вооружение включало четыре поворотных однотрубных 381-мм торпедных аппарата, установленных на станках, подобных орудийным, и до 180 мин заграждения.

В течение длительного времени «Память Меркурия» был не только единственным крейсером, но и самым быстроходным и наиболее мощным среди мореходных кораблей Черноморского флота. В 1880-1890-х годах он периодически служил стационером в турецких портах. В 1887 году на нём совершили капитальную переборку паровой машины.

1 февраля 1892 года корабль был отнесен к подклассу крейсеров 1-го ранга. В 1893-1894 годах крейсер прошел капитальный ремонт в Николаеве. При этом шесть главных котлов заменили новыми и установили первый в русском флоте подводный траверзный 45-см торпедный аппарат. В дальнейшем корабль использовался для испытаний новых образцов торпедного и минного оружия.

К началу ХХ века корабль безнадежно устарел, но поскольку он по-прежнему оставался единственным крейсером флота, то был разработан проект его перевооружения. Однако претворять в жизнь его не стали из-за недостатка средств. Только перед русско-японской войной четыре устаревшие 107-мм пушки заменили 47-мм.

В ходе революции 1905 года корабль единственный раз применялся в бою. Крейсер отражал атаки миноносца «Свирепый» на броненосец «Ростислав» во время восстания в Севастополе.

18 марта 1907 года устаревший крейсер был выведен из боевого состава, разоружен и сдан Севастопольскому порту, а 25 марта 1907 года исключен из состава Черноморского флота.

Во время Первой мировой войны, 28 октября 1915 года корабль был снят с прикола, расконсервирован, переделан в минный блокшив и вновь включен в состав Черноморского флота. в качестве минного блокшива («Блокшив № 9»). На нём же размещался штаб Минной бригады. В годы Первой мировой войны обеспечивал боевые действия кораблей Черноморского флота.

С 16 декабря 1917 года - в составе Красного Черноморского флота. 1 мая 1918 года захвачен в Севастополе немцами, а 24 ноября 1918 года - англо-французскими войсками, и передан их командованием в распоряжение Добровольческой белой армии . 31 марта 1919 года переклассифицирован в транспорт-базу партии траления Морских Сил Юга России. 29 апреля 1919 года взят красными.

24 июня 1919 года вновь захвачен Добровольческой армией и в качестве несамоходной транспортной базы дивизиона подводных лодок вторично включен в состав Морских Сил Юга России. 14 ноября 1920 года оставлен войсками Врангеля при их эвакуации из Севастополя в Стамбул.

В декабре 1920 года включен в состав Морских Сил Чёрного Моря РККФ. 8 августа 1921 года превращен в несамоходную транспорт-мастерскую. 31 августа 1922 года возвращен в подкласс минных блокшивов и передан в состав дивизиона сторожевых катеров и катеров-истребителей. 25 декабря 1922 года вновь переклассифицирован в транстпорт-базу с возвращением названия «Меркурий».

С 1 октября 1929 года находился в резерве. 9 марта 1932 года исключен из списков судов РККФ и передан «Рудметаллторгу» для демонтажа и реализации. Однако разобран не был и использовался Наркомводом в качестве рейдового служебно-вспомогательного плавсредства. 31 августа 1938 года обращен в плавучее нефтехранилище Одесского морского торгового порта.

20 сентября 1939 года исключен из списков плавсредств Наркомата морского флота в связи с передачей Главвторчермету для разделки на металл.

Напишите отзыв о статье "Память Меркурия (1880)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Память Меркурия (1880)

Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C"est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n"en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.

В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.

«Память Меркурия» (до 9 апреля 1883 г. «Ярославль», с 25 марта 1907 г. «Меркурий», с 28 октября 1915 г. блокшив № 9, с 25 декабря 1922 г. «Меркурий»).

Длина 90 м. Ширина 12,5 м. Осадка 5,1/6 м (нос/корма). Проектное водоизмещение 3050 т. Машина двойного расширения мощностью 2450/2950 индикаторных л. с. (без форсирования/с форсированием). Скорость 14-16,5 уз. (в зависимости от загрузки углем). Запас угля 1000 т. Дальность плавания 14 800 миль при 10-узловом ходе. Парусное вооружение барка , площадь парусов 1480 кв. м.

Строился на верфи «Форж Шантьс Медитеране» в Тулоне в качестве торгового парохода «Ярославль» для РОПиТа. На самом же деле в связи с кризисом в 1878- 1879 гг. в русско-английских отношениях должен был стать рейдером в случае войны.

Заложен летом 1879 г., спущен 10 мая 1880 г. 18 апреля 1882 г. пароход «Ярославль» в качестве крейсера зачислен в состав Черноморского флота, а 9 апреля 1883 г. переименован в «Память Меркурия». 1 февраля 1892 г. отнесен к подклассу крейсеров 1-го ранга . В 1880-1890-х гг. периодически служил стационером в турецких портах.

18 марта 1907 г. выведен из боевого состава, разоружен и сдан Севастопольскому порту. 25 марта 1907 г. исключен из состава Черноморского флота. 28 октября 1915 г. снят с прикола, расконсервирован, переделан в минный блокшив и вновь включен в состав Черноморского флота. В годы Первой мировой войны обеспечивал боевые действия кораблей Черноморского флота. С 16 декабря 1917 г. - в составе Красного Черноморского флота. 1 мая 1918 г. захвачен в Севастополе немцами, а 24 ноября 1918 г. - англо-французскими войсками, и передан их командованием в распоряжение Добровольческой белой армии. 31 марта 1919 г. переклассифицирован в транспорт-базу партии траления Морских Сил Юга России . 29 апреля 1919 г. взят красными.

24 июня 1919 г. вновь захвачен Добровольческой армией и в качестве несамоходной транспортбазы дивизиона подводных лодок вторично включен в состав Морских Сил Юга России. 14 ноября 1920 г. оставлен войсками Врангеля при их эвакуации из Севастополя в Стамбул. В декабре 1920 г включен в состав Морских Сил Черного Моря РККФ. 8 августа 1921 г. обращен в несамоходную транспорт-мастерскую. 31 августа 1922 г. возвращен в подкласс минных блокшивов и передан в состав дивизиона сторожевых катеров и катеров-истребителей. 25 декабря 1922 г. вновь пере классифицирован в транстпорт-базу. С 1 октября 1929 г. находился в резерве. 9 марта 1932 г. исключен из списков судов РККФ и передан «Рудметаллторгу» для демонтажа и реализации. Впоследствии использовался Наркомводом в качестве учебно-вспомогательного плавсредства. 31 августа 1938 г. обращен в плавучее нефтехранилище Одесского морского торгового порта. 20 сентября 1939 г. исключен из списков плавсредств Наркомата морского флота в связи с передачей Главвторчермету для разделки на металл.

Первоначальное вооружение: 6-6/ 28-дм пушек, 4-9-фн пушки обр. 1877 г., 1-44-мм пушка Энгстрема, 2-37/1-мм пушкм,4 поворотных торпедных аппарата, до 180 мин заграждения. В конце 1894 г. был установлен 45-см подводный торпедный аппарат.

К 1902 г.: 6-6/28-дм пушек, 4-47/ 1-мм пушки, 2-37/1-мм пушки, 2-37/ 5-мм пушки, 2-2,5-дм пушки Барановского.

С 1915 г.: одна 120-мм пушка.

Большинству из нас известна история героического боя черноморского 20-пушечного брига «Меркурий» с двумя турецкими линкорами, вдесятеро превосходящими его по своим боевым возможностям, более быстроходными и маневренными. Если не в подробностях, то хотя бы по картинам видного русского художника (правильнее сказать – лучшего мариниста Российской Империи). Речь, конечно, идет об Ованесе Айвазяне, потомке галицийских армян, переехавших из-под Львова в Феодосию, больше знакомого нам как Иван Айвазовский. Вот они – бой брига Меркурий с турецкими кораблями «Селимие» и «Реал-бей» 14 мая 1829 г и бриг при встрече с русской эскадрой (она слева вдалеке видна) на подходах к Севастополю. На второй картине отчетливо видно, насколько сильно повреждены парусное вооружение и корпус.

Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями.
1892г, холст, масло, 212 x 339 см
Феодосийская картинная галерея им. И.К.Айвазовского

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами. 1848.
Холст, масло. 123х190 см. Государственный Русский музей

Потопить не потопил, но нанес настолько сильные повреждения, что корабли вынуждены были отказаться от боя и погони, встав в дрейф.
Заметим, что в дозоре возле Босфора находились три русских корабля – там были еще фрегат "Штандарт" и бриг "Орфей"; однако, когда обнаружили вышедшую из пролива турецкую эскадру в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров в бой решили не вступать (что вполне логично), а отступить. Для парусного флота характерно, что каждый корабль имеет свой галс (курс) на котором он развивает наибольший ход, поэтому корабли разделились, и Меркурий остался в одиночестве. И победил!
Не углубляясь в подробности самого боя, отметим, что подобного успеха не было отмечено за всю историю морских сражений – по крайней мере, за 3 тыс. лет, пока существует письменная история.
Позволим себе вспомнить несколько любопытных фактов.
Этот бриг «Меркурий» - не первый в русском флоте, он назван в честь катера, на Балтике одержавшего победу и захватившего 21 мая 1789 года шведский фрегат «Венус».
До Казарского черноморским «Меркурием» командовал Стройников; он за трое суток до описанных выше событий без боя сдал у Босфора турецкой эскадре фрегат «Архангел Рафаил». По стечению обстоятельств Стройников 14 мая находился на борту линкора «Реал-бей»… Турки переименовали «Рафаил» в «Фазли – Аллах» и включили в состав своего флота. А Николай I издал указ – текст лучше процитировать: «Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата «Рафаил», не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню.» Что, кстати, и было выполнено почти четверть века спустя П.С.Нахимовым ходе Синопского сражения 18 ноября 1853 г. Адмирал донес царю: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена - фрегат «Рафаил» не существует».
Потери «Меркурия» в ходе боя составили четверо убитых, шесть раненых включая командира, 22 пробоины в корпусе, 133 - в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 - в такелаже, разбиты все гребные суда. Корабль был награжден георгиевским флагом, отремонтирован и находился в строю до 1957 года, когда был разобран по ветхости.
Экипаж был обласкан и награжден (офицерам – ордена, повышения в чинах, изменения в личных гербах; всему экипажу назначена пожизненная пенсия в размере двойного жалования, рядовому составу прощены матросские штрафы).
По разному сложились судьбы Стройникова и Казарского.
После окончания войны (в сентябре того же года) 48 летний Стройников был разжалован и еще долгие годы служил матросом; он наверняка пережил более молодого (33 летнего) героического командира «Меркурия». Кстати, из 216 матросов бывшего «Рафаила» на родину вернулись лишь 74 – остальные умерли в турецких зинданах.
Капитана 2 ранга Казарского назначили командиром 44-пушечного фрегата "Поспешный", а в начале 1830 года - командиром линейного корабля "Тенедос". В 1831 году за отличие по службе капитан Казарский был произведен в капитаны 1 ранга, был назначен флигель-адъютантом и поступил в полное распоряжение Николая I, став офицером свиты императора. В 1833 году его направили в Николаев для ревизии складов, где его быстренько отравили, добавив в кофе изрядную дозу мышьяка. Воровство и коррупция существовали всегда, особенно среди интендантского сословия и боролись они с порядочными неподкупными людьми «конкретными» способами. Расследование, как обычно, результатов не дало. Похоронили Александра Ивановича Казарского в Николаеве, на городском кладбище у церкви Всех Святых.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Фото могилы Казарского.

На средства, собранные моряками в 1934 был заложен, а в 1839 закончен первый в Севастополе памятник, на котором мы видим надпись: "Казарскому. Потомству в пример". Создан он по проекту А. П. Брюллова – старшего брата знаменитого Карла Брюллова. Он и сегодня стоит на Матросском (бывшем Мичманском) бульваре города.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

По указанию Николая I в составе Черноморского флота надлежало иметь корабль, именуемый «Меркурием», «дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» и его никогда во флоте не исчезала а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству» (теперь видно, откуда надпись на памятнике).